…И вот теперь Вольдемар Шмидт с непривычной улыбкой сидел напротив него.
— Вы знаете, — сказал Максим Лакосте, — в бытность мою курсантом, мы нормально ладили, насколько могут нормально ладить строгий капитан и курсант-разгильдяй. Я знаю, что он отличный капитан и отличный педагог, но сможет ли он быть навигатором?
— Он — лучший навигатор в Солнечной Системе, — ответил Лакоста. — Даже отсутствие постоянной практике и немалый возраст не мешают ему превосходить молодежь по всем характеристикам.
Максим пожал плечами.
— Если Вы так говорите, то я согласен. В любом случае, его выдержка и умение находить общий язык будут очень нужны такой сложной экспедиции. И, вообще, он был бы лучшим капитаном, чем я.
— Возможно, — вмешался Киборг. — Но обязанности навигатора и капитана совмещать нельзя. Я выбрал то, что могу лучше всего. А для общего руководства Вы подойдете наилучшим образом, капитан Волков.
— Если Вам нетрудно, зовите меня просто Максимом. И лучше будем просто на «ты». Это может сэкономить массу времени.
Улыбка, которую Максим раньше не видел, не сходила с губ Киборга.
— Хотя я на добрых тридцать лет старше тебя, ты тоже можешь называть маня «Влад» и говорить «ты». Это сэкономит массу времени.
Раньше Максим уважал Шмидта, а сейчас он понял, что Киборг ему еще и нравится. Так же без труда были подобраны и остальные члены экипажа. К легкому замешательству Максима, все они оказались младше его. Но специалисты они были очень хорошие, поэтому Максима грызло любопытство: что же в этом Киборге такого, что его взяли несмотря на возраст и явно слабое здоровье? Случайно Максим узнал, что Шмидт уже три года был в отставке — из за многочисленных болезней, нажитых в космосе. Его любопытство было все сильнее и сильнее.
А Шмидт ничем не напоминал Киборга. Улыбчивый, разговорчивый, доброжелательный — он настолько не был похож на самого себя, что Максим просто не знал, какой же Шмидт настоящий — прежний или нынешний. Этот вопрос разрешился довольно скоро.
Работы с подготовкой к экспедиции было еще невпроворот, и большую часть своего времени экипаж друг друга не видел, занимаясь каждый в своей области. Но они старались встречаться каждый день в комнате, имитирующей рубку корабля. Однажды Максим спросил Шмидта напрямую:
— Влад, скажи, почему ты из навигаторов ушел в капитаны? Да и еще выбрал себе такую роль?
Шмидт выпрямился, его взгляд, сухой и колючий, уперся в Максима, и Максим вновь увидел перед собой Киборга.
— Однажды, когда я был молодым и самоуверенным, мне пришлось хоронить своих друзей. Могил на других планетах почти нет, пара на Луне — вот и все. Но есть еще одна могила…
— На Титане, — прервал его Карел, техник-ядерщик.
— На Титане? — ахнул Максим.
— Да, на Титане, — по-прежнему сухо ответил Киборг.
Экипаж с со смешанными чувствами смотрел на своего навигатора: перед ними сидела живая легенда.
— Но почему же о тебе ничего не говорили? Про всех остальных говорили так много… — робко спросил Карел.
— Я счел это необходимым. Нет, будет неправильно сказать, что они погибли из-за меня. Я виноват ничуть не больше и не меньше, чем остальные. Мы были молодыми, талантливыми и самоуверенными. Мы тогда только выходили в космос, еле-еле освоив Луну. Много мы делали впервые, а то, что было сделано до нас не очень-то и подходило нам. Но кое-какой опыт был уже накоплен — и зафиксирован в правилах и инструкциях. Я точно знаю, что трех смертей можно было бы избежать, если бы мы не поставили вездеход вплотную к ледяной стене. На это ума у составителей инструкций хватило — а мы махнули на них рукой, потому что это уменьшало путь на два километра. И, когда мы летели на Землю впятером вместо шестнадцати, я понял, как мне нужно жить дальше. Далекие полеты на глазах становились из экстремальных обыденной работой, значит, работы навигатора становилось все меньше и меньше. Но, зато, в космос шла молодежь, в точности такая, какими были и мы. И многим надо было вдалбливать, что они не являются центром вселенной, что космос жесток и не прощает ошибок. Кто лучше меня мог справиться с этим? И мне надо было вытравить из себя сочувствие к вам и беспощадно отбраковывать тех, из-за кого могли погибнуть люди. Самодисциплина — вот что я старался воспитать в своих курсантах. Это у меня получилось, Максим?
— Да, получилось. Иначе меня не было бы здесь. Но ты говоришь, что отбраковывал негодных. Из нашей группы ты не отчислил никого. А из других?
— Редкая группа могла похвастаться тем, что ушла от меня в полном составе: ко мне посылали только тех, с кем справиться не могли. Но и группы, из которых я выкидывал больше двух человек попадались еще реже. Так что, свое прозвище я заработал не зря.
Максим невольно поежился. Шмидт, заметив это, расхохотался:
— Видишь, до сих пор тебя пронимает! Но ты не бойся: навыков навигатора я не растратил и, даже сейчас, дам молодежи сто очков вперед.
Проверить это утверждение до полета было нельзя, а дата отлета была назначена внезапно для экипажа, который слишком углубился в подготовку. Они сумели выкроить из своего графика три дня для отдыха, и этого вполне хватило, чтобы подняться на борт челнока в хорошем настроении. Корабль они назвали «Колумб», потому что он должен был принести их к новым землям. Это был большой корабль, но Земля строила и большие. От корабля отстыковался челнок, отсоединились два транспорта и они остались наедине с космосом. Еще несколько минут — и корабль исчез, чтобы через несколько дней оказаться у другой звезды.
— Поздравляю всех! Мы — первые люди, вышедшие в глубокий космос!
— Не первые, Максим, — педантично поправил его Шмидт. — Первым был Дмитрий Мельников.
— Какой он был первый? Просидел в каморке без окон на корабле чужих! Да, он побывал на другой планете — как турист! — возмутился помощник капитана Янг.
— Ну, не как турист, а как исследователь-биолог. Но его, действительно нельзя считать первым. Его отвезли туда и обратно, а мы прилетели сами! — подытожил Максим. — Влад, теперь твоя работа.
Шульц усмехнулся и придвинулся к пульту. Работа навигатора может быть очень легкой — и очень сложной. Все зависит от того, что нужно сделать. В Солнечной Системе почти все маршруты просчитаны заранее, и навигаторы нужны только для все еще случающихся внештатных ситуаций. Но здесь ни о каких предварительных расчетах и речи быть не могло. Искусство навигатора — искусство программирования, создания из отдельных функций и модулей программы движения корабля и непрерывного внесения в эту программу корректировок. Компьютер помогает это делать, подставляя варианты, правильно заканчивая начатые строки, выводя необходимые подсказки и сведения, но он не может сделать все за человека. А человек не имеет права на ошибку, не может перепутать местами икс и игрек, ввести не ту функцию. Нужно программировать очень быстро и без ошибок.
Все наблюдали за стремительными движениями Киборга. Он не отрываясь смотрел на бегущие цифры расстояний и скоростей. Лихорадочная поспешность первых минут сменилась длительными паузами, после которых клавиатура взрывалась дробью клавиш. А через несколько секунд, когда поправка была внесена, вновь наступало затишье.
Корабль быстро и плавно шел ко второй планете системы, на которой еще с Земли была обнаружена вода. Планету покрывала не слишком плотная атмосфера — плотнее, чем на Марсе, разреженней, чем на Земле. Шмидт быстро вывел корабль на низкую орбиту, и уже с нее были найдены следы жизни — но только следы. Бедная кислородом атмосфера была насыщена углекислым газом и закисью азота. Дышать этой смесью было нельзя, изучать местную плесень — не нужно: экспедиция не была исследовательской, а только разведывательной. Жуков не было и следа, хотя стоило ожидать существования здесь их базы. После многих витков в одном месте на планете нашли выжженные следы взлета и посадки космических кораблей. Отход от планеты был делом более легким, чем подлет, и Киборг особо не усердствовал. Уже очень скоро корабль набрал достаточную скорость и направился к следующей цели.
